Сегодня у нас день чтения Толкиена, а также день уничтожения Кольца и падения Саурона.
В честь этого запощу наконец то, над чем думала давно в связи с нынешней своей обсессией.
В эпохальной выкладке по Блейкс-7 на
ФБ-2013 была интереснейшая
статья об архетипичных смыслах "схватки за тело". Поскольку она спойлит концовку Blake's 7, я приведу здесь наиболее релевантные неспойлерные цитаты, но горячо рекомендую всю статью.
Суть там в том, что битва за тело павшего героя, и новый герой(герои), вставшие над павшим, символизируют возрождение, смерть старого солнца и восход нового, причем живой герой, вставший над телом героя поверженного, перенимает надежду, легенду, суть борьбы того, кто был повержен, и буквально им становится, эпос продолжается в нем.
Там это разбирается с примерами из античности и современного искусства, и приводятся примеры "битвы за тело" и из "Властелина колец": схватка Эовин и Короля Назгулов над телом Теодена, и битва Арагорна с орками за тело погибшего Боромира в фильме "ВК".
В этом ассоциативном ряду мне сразу подумалось о самой архетипичной битве за тело в "ВК" - битве Сэма с Шелоб над телом Фродо. Там буквально происходит передача квеста от Фродо к Сэму, Сэм фактически становится новым Фродо.
Цитаты из статьи:
читать дальше
В архаическом искусстве, мифе и эпосе, очень часто встречаются сцены битвы за тело павшего героя. Профанные объяснения связаны с теориями о почитании мёртвых, о ритуалах правильного захоронения и так далее. При этом незамеченным остаётся тот факт, что во время этих сцен часто происходит нечто, кардинально меняющее ход событий, представленных в мифе или эпическом повествовании. Так, например, смерть и последующие ритуалы погребения тела Патрокла в «Илиаде» послужили толчком для Ахилла забыть обиды и вновь вступить в военные действия против Трои, что стало залогом победы греков в данной войне.
...
Победой над главным назгулом, королём-призраком, заканчивается битва Эовин за тело конунга Теодена в трилогии Дж. Р. Р. Толкина «Властелин колец» («И другой, леденящий голос отозвался: – Не спорь с назгулом о его добыче! <…> – Я – Эовин, дочь Эомунда, и я спорю с тобой о своём государе и родиче. Берегись, если ты не бессмертен! Я зарублю тебя, чёрная нежить, если ты тронешь его»). В экранизации «Властелина колец» режиссёра Питера Джексона в сражении Арагорна за тело поверженного Боромира рождается новый король – перед смертью Боромир признаёт Арагорна королём и берёт с него слово спасти Гондор.
...
Легенда рождается только из тех событий, которые связаны с глубинным коллективным опытом человечества и его положительными ценностями. А в самой глубине поединка за тело лежит мифологема вечно умирающего и вечно возрождающегося солнца. Согласно её структуре, солнце каждый день дряхлеет в конце дня и умирает на закате в схватке с новым молодым солнцем. Но по логике мифа, происходит не рождение абсолютно нового солнца, а возрождение старого солнца. Новое и старое солнце – это одно и то же тело, за обновление которого происходит схватка. В этой схватке старое солнце умирает с улыбкой на лице, с которой рождается новое молодое солнце. Таким образом, сцена схватки за тело несёт жизнеутверждающую идею победы жизни над смертью, в которой смерть является необходимым звеном в круговороте жизни/смерти. Сама улыбка (так называемая «архаическая улыбка» в древнегреческом искусстве) становится знаком победы жизни, рождения нового, высокого героического этоса.
...
Появление данного сюжета или композиции в европейской живописи Нового и Новейшего времени связано с переломными эпохами политического или революционного противостояния, а также с периодами военных действий. На картине романтика Э. Делакруа «Свобода на баррикадах» (середина XIX века) присутствуют живые и мёртвые защитники баррикады и нечто тёмное, с чем они сражаются (это тёмное находится за пределами картины, но к нему прикованы взгляды живых). Главный смысл картины состоит в том, что над телом погибшего защитника баррикады рождается светоносная фигура Свободы – в данном случае, это солнце новой жизни, братства, равенства и свободы, всех ценностей, провозглашённых Великой французской революцией и французской революцией 1830 года.
Even as Sam himself crouched, looking at her, seeing his death in her eyes, a thought came to him, as if some remote voice had spoken. and he fumbled in his breast with his left hand, and found what he sought: cold and hard and solid it seemed to his touch in a phantom world of horror, the Phial of Galadriel.
'Galadriel! ' he said faintly, and then he heard voices far off but clear: the crying of the Elves as they walked under the stars in the beloved shadows of the Shire, and the music of the Elves as it came through his sleep in the Hall of Fire in the house of Elrond.
Gilthoniel A Elbereth!
And then his tongue was loosed and his voice cried in a language which he did not know:
A Elbereth Gilthoniel
o menel palan-diriel,
le nallon sí di'nguruthos!
A tiro nin, Fanuilos!
And with that he staggered to his feet and was Samwise the hobbit, Hamfast's son, again.
`Now come, you filth!' he cried. `You've hurt my master, you brute, and you'll pay for it. We're going on; but we'll settle with you first. Come on, and taste it again!'